Мы используем куки-файлы. Соглашение об использовании
Город

«Всю жизнь в ссылке»: «дети ГУЛАГа» не могут получить положенное им жилье

Юлия Судакова19 октября 2020 8 745
2024-02-02T18:21:35.525553+00:00
«Всю жизнь в ссылке»: «дети ГУЛАГа» не могут получить положенное им жилье
Правительство 30 лет не предоставляет детям репрессированных советских граждан обещанное жилье — то, которое было утрачено из-за несправедливых арестов 1930-40-х годов.

Ситуация с предоставлением «детям ГУЛАГа» жилья от государства набирает обороты. На момент опубликования статьи уже более 48 тыс. россиян подписались под петицией, требующей изменить законодательство так, чтобы у взрослых детей реабилитированных родителей был шанс на возвращение домой. Но власти свое обещание выполнять не спешат.

Благородный закон и его метаморфозы

Истории скоро исполнится век: началась она в 1930-х, во время «Большого террора», когда жителей страны ссылали в лагеря, а их жилье отбирали. Поводом для репрессий становилось что угодно: национальность, не те политические взгляды, принадлежность к церкви, анекдот, рассказанный не в той компании.

В ссылках осужденные заводили семьи — появлялись дети, которые росли там же, на рудниках, лесоповалах и огромных советских стройках. Иногда эти дети оставались в городах, из которых уезжали их арестованные родители, но позже в силу разных обстоятельств своего жилья все равно лишались.

Заключенные на строительстве Беломорско-Балтийского канала, 1932 год/Музей и общественный центр им. Андрея Сахарова

18 октября 1991 года новое правительство Российской Федерации приняло закон «О реабилитации жертв политических репрессий».

«Целью настоящего Закона является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального ущерба».

Под материальным ущербом подразумевалось и утерянное жилье — например, квартира в Москве. При этом, согласно закону, право на жилье есть только у двух поколений: у тех, кто непосредственно подвергся репрессиям, и у их детей, если они родились в лагере или ссылке.

У последующих поколений (внуков, правнуков) этого права уже нет. Этот важный момент понимают не все, думая, что на жилье могут претендовать любые потомки репрессированных — на деле речь идет только о тех, кто сам пострадал от репрессий.

Закону уже почти 30 лет, но исполнить его властям отчего-то сложно, хотя его адресатов год от года становится все меньше: возраст.

Михайловы

Отец Елизаветы Михайловой Семен побывал в ссылке дважды. Первый арест случился в 1937 году в Азербайджане, куда глава семьи был отправлен в командировку (семья ждала его дома, в московских Вешняках). В тот раз Семена обвинили в участии в контрреволюционной организации и на 8 лет сослали в Магадан, запретив по окончании срока жить в Москве. Так после воссоединения семья оказалась в молдавском Оргееве (правда, уже без младшей сестры Елизаветы Лиды — она погибла в войну во время авианалета на Москву: в эвакуацию жену и детей врага народа не взяли).

А потом Семена арестовали во второй раз: на этот раз ему в вину вменили то, что он уже сидел, и отправили в Красноярский край — на этот раз на 25 лет. Из лагеря Семен вернулся раньше, но уже не в свою семью, а Елизавета с мамой и старшей сестрой так и осели в Оргееве, где прожили еще не один десяток лет.

Елизавета Михайлова/Фото: change.org

После распада СССР остались с молдавским гражданством — возможности вернуться не было. В 1990 году Елизавета по работе оказалась в Москве и случайно узнала, что скоро получит право на возвращение, но для этого надо собрать справки, доказывающие, что Михайловы действительно являются пострадавшими от репрессий.

Для этого требовалось похлопотать не только в России и Молдавии, но и в Азербайджане, где Семена арестовали в первый раз. К тому времени отец уже умер, успев реабилитироваться по первому аресту — правда, семье всю жизнь напоминали, что Семен — враг народа.

Михайловы восстановили российское гражданство лишь в 2007 году. В ожидании, что им предоставят жилье, они за свой счет купили комнату в полуразвалившемся деревенском доме в 300 км от Москвы. С тех пор и ждут, периодически приезжая в столицу на суды (дорога на электричках отнимает по несколько часов в один конец), а зимой сами колют дрова для печки. Суды, объясняет Елизавета, не из желания получить московскую прописку и «золотую» квартиру, а лишь попытка восстановить справедливость.

Мейсснеры

До войны мама Алисы Анна Мейсснер жила с родителями и сестрой Маргаритой в центре Москвы, на улице Чаплыгина, но в 1941 году из-за немецких корней их всех выслали в Карагандинскую область (Казахстан). Спустя еще два года Анну и Маргариту перебросили на лесозаготовки в Даровской район Кировской области. В 1949 году сестер вновь перевели — теперь уже в спецпоселение Ожмегово той же Кировской области, но Маргарита умерла, Анна осталась одна. Вскоре она встретила будущего отца Алисы. Официально зарегистрировать брак не получилось, поэтому родившаяся в 1950 году девочка получила мамину фамилию.

Дом ссыльных, пос. Лесное, Кировская область, первая половина 1950-х годов/foto-memorial.org

Алиса жила с родителями в спецпоселении, а в возрасте четырех лет получила справку-освобождение (видимо, предполагалось, что девочка справится с самостоятельной жизнью). Уйти Алиса, разумеется, не могла. Уже после смерти Сталина, в 1956 году свободу получила и мама Алисы Анна, но не захотела оставлять мужа — в итоге супруги так и умерли в Ожмегове: он в — 1977-м, она — в 1988-м.

Сама Алиса покинула спецпоселение в 1980-м — тогда она была уже замужем и переехала вместе с супругом в поселок Рудничный (250 км от Кирова), где им выделили квартиру в общежитии «по договору». Там Алиса живет и по сей день с дочерью (внучка уехала учиться в Киров).

Реабилитации Алиса добивалась долгие годы, после чего попыталась получить ту самую компенсацию, чтобы вернуться в Москву. В тупик зашла практически сразу при просьбе предоставить справку об отнятом имуществе: где ж ее взять? Еще несколько лет ушло на попытки встать в очередь на получение жилья в столице.

Алиса Мейсснер/Скриншот видео rtvi.com

«Они не могут переехать своими силами, — объяснил Циан.Журналу юрист, представитель жертв репрессий, до 2020 года — руководитель судебной практики Института права и публичной политики Григорий Вайпан. — Мы подсчитали, что за сумму, вырученную от продажи кировской квартиры, Мейсснер удастся купить 1,5 кв. м жилья в Москве».

По словам юриста, московский Департамент городского имущества и суды отказывались включать ее в очередь на жилье. «Только после того, как мы дошли до Конституционного суда и выиграли, ее поставили в очередь. Сейчас ее номер в очереди 54 967-й. То есть перед ней 54 тыс. семей — не жертв репрессий, а обычных московских льготников. По данным Росстата, сейчас средняя скорость ожидания в общей очереди на жилье в Москве — 25 лет. Алисе Мейсснер в этом году исполнилось 70».

Шашевы

До революции предки Евгении Шашевой были состоятельными людьми и могли позволить себе выезд за границу. В одной из таких поездок появился на свет отец Евгении Борис Чебоксаров — это произошло в Швейцарии, и запись о месте рождения впоследствии сыграла значительную роль в судьбе не только Бориса, но и последующих поколений.

Отца Евгении арестовали в Москве (к тому моменту он уже 12 лет жил в Козицком переулке) в 1937 году — дали 8 лет лагерей и 10 лет ссылки. Причина ареста — шпионаж в пользу Японии. Вместе с отцом арестовали и деда. Уже в наши дни Шашевы узнали, что арестованных, видимо, пытали: чем еще объяснить то, что сын и отец дали друг на друга «правильные» показания!

Срок Борис отбывал на асфальтитовом руднике в Ухтижемлаге (Коми), где и встретил Галину — будущую мать Евгении. От ужаса, пережитого в годы войны и репрессий, Галина многое забыла, поэтому в ее биографии существуют пробелы. Известно, что родилась она в Ставропольском крае после революции, в войну потеряла всех близких, три года провела в немецких трудовых лагерях и уже оттуда попала в лагеря советские — в Ухтижемлаг.

Евгения родилась у Галины и Бориса в 1950 году.

Евгения Шашева с родителями/Фото из семейного архива/komiinform.ru

Первые 11 лет она провела на руднике, после чего семью перевели на Ярегское нефтяное месторождение, где Евгения и прожила практически всю свою жизнь — отучилась, вышла замуж, устроилась работать экономистом. Со временем появилось и собственное жилье, которое, впрочем, ничего не стоит по сравнению с московским.

Свое обращение в суд Евгения объяснила просто: она всю жизнь продолжает отбывать наказание отца — «просто по факту рождения». Бориса реабилитировали в 1957 году, а Галину (которая, кстати, получила компенсацию от немецких властей) — в 1991-м.

Много лет Евгения доказывала, что родилась в ссылке и является тем самым «ребенком ГУЛАГа». Впоследствии ее все-таки признали «членом семьи незаконно репрессированных», но в Ставрополье Евгении возвращаться было не к кому, а московский Департамент городского имущества в предоставлении жилья отказал из-за невыполнимых требований, введенных в 2005 году.

Невыполнимые требования

Редакция закона от 1991 года не предусматривала компенсаций детям репрессированных родителей (многие из которых к тому моменту уже умерли или были не в состоянии заниматься сбором документов и переездом).

Лишь в 1995 году вышло новое постановление, по которому право на получение социального жилья по прежнему месту жительства имеют и дети, пострадавшие от репрессий. Правда, и после этого принципиально ничего не изменилось: бюрократия и судопроизводство затягивались, требуя все новых доказательств, время шло, благородный закон не исполнялся.

Ссыльные на прогулке на улице пос. Ермаково, Красноярский край, 1952 год/Фото: foto-memorial.org

В 2005 году была опубликована еще одна поправка. Она подразумевала, что жилье реабилитированным предоставляется региональным законодательством, после чего большинство регионов дополнило закон невыполнимыми условиями. Так, в Калмыкии, Коми и Вологодской области необходимо доказать, что обеспеченность жильем — меньше учетной нормы. Власти Саратовской области дополнили это требование обязательным наличием статуса малоимущих.

В Москве пошли еще дальше. «Чтобы дети репрессированных могли получить квартиру в Москве, надо доказать, что человек прожил в ней не менее 10 лет и при этом не имел в собственности или пользовании другого жилья, — комментирует Григорий Вайпан. — Кроме того, претендент на получение жилья должен быть малоимущим. Эта схема практикуется в другом законе — для предоставления жилья социальным льготникам, у которых никак не получается накопить на квартиру. А тут ее просто скопировали в закон, который имеет принципиально иные исходные условия».

Но даже если и не принимать в расчет эти требования, компенсация все равно призрачна: «детям ГУЛАГа» предстоит ждать в общем списке на получение социального жилья, а в 2020 году его начали получать те, кто встал в очередь в далеком 1994-м — столько времени у рожденных в период «Большого террора» просто нет.

Ботинки заключенных в лагере Бутугычаг на Колыме/Фото: Алексей Бабий, 2002 год/foto-memorial.org

Сейчас или никогда

В попытке отстоять право на возвращение Михайловы, Мейсснеры и Шашевы объединились и обратились в Конституционный суд. Рассказывает Григорий Вайпан: «В 2019 году мы обратились в Конституционный суд с жалобой и выиграли: суд постановил "незамедлительно" исправить закон "О реабилитации жертв политических репрессий" так, чтобы жертвы репрессий могли получить жилье по прежнему месту жительства. Но в июле 2020 года правительство внесло в Госдуму новый законопроект, который игнорирует предписания Конституционного суда».

«Вопреки решению суда правительство предлагает оставить жилищное обеспечение жертв репрессий в ведении регионов, законопроект не предусматривает специального федерального регулирования и финансирования жилья для жертв репрессий. Они, как и прежде, попадут в конец общей очереди на жилье и не дождутся возвращения домой».

Григорий Вайпан,юрист, представитель жертв репрессий

В конце сентября 2020 года Общественная палата России дала отрицательное заключение на предложенный в июле правительственный законопроект.

Есть и альтернативный законопроект — одним из его авторов выступила депутат Галина Хованская. Документ предполагает, что вместо предоставления квартир жертвам репрессий будут выделять материальную компенсацию — выплаты на покупку или постройку жилья в том месте, где семья жила до репрессий. Причем быстро — деньги должны будут выплатить в течение года с момента обращения. Выплаты предполагаются из федерального бюджета: по предварительной оценке, на это потребуется около 1,4 млрд рублей. Оба законопроекта будут рассмотрены во второй половине ноября.

Вариант с внеочередным предоставлением жилья устраивает далеко не всех чиновников: как же тогда многодетные, малоимущие и инвалиды, которые тоже ждут обещанного им жилья?

«Принципиально неверно приравнивать жертв репрессий к малоимущим гражданам, многодетным семьям и другим льготникам, — считает Григорий Вайпан. — Обеспечение репрессированных жильем — это не льгота, не помощь, а компенсация за незаконно отнятое. Государство имеет перед этими людьми обязательство по возмещению вреда, и это обязательство должно быть исполнено».

Фото в начале статьи: Митинг в перестройку, Красноярск, июнь 1988 года/foto-memorial.org

Подписывайтесь на наш канал в Telegram

#город
город
Сейчас обсуждают
Аноним
19 марта 2024
редакцияeditorial@cian.ru